После оккупации Крыма информационное поле полуострова значительно изменилось. Многие журналисты покинули территорию, местные СМИ закрылись. Известными стали также случаи преследования любого несогласия с фактом оккупации или новыми властями, выраженное в социальных сетях. Эти и другие факты свидетельствуют о наличии «информационной оккупации». Это понятие означает, что враждебная власть, которая де-факто и де-юре оккупировала территории вместе с информационным полем другого государства, ограничивает или искажает доступ к информации. Тем не менее, несмотря на известное определение оккупации, понятие «информационной оккупации» не имеет общепринятого значения.
Поэтому, мы рассмотрим его составляющие как в общем контексте оккупации, так и в отдельных моментах, связанных с информационной безопасностью страны.
Доступ к информации в контексте прав и обязанностей оккупационных властей
Возможность использования термина «оккупация» в контексте информационного пространства значительно затрудняется из-за проблем установления момента ее начала. Сегодня можем наблюдать склонность называть оккупацией любую ситуацию, связанную с иностранным контролем, независимо от того, как это произошло, и является ли это временной или долгосрочной ситуацией.
С правовой точки зрения, если территория находится под эффективным контролем враждебных иностранных вооруженных сил, даже если не было вооруженного сопротивления, оккупация считается возникшей, а соответствующие положения гуманитарного права являются применимыми. При этом уровень одобрения оккупации не имеет значения для применения гуманитарного права. Наиболее сложным вопросом является суть этого «контроля».
Пример Украины является подходящим в данном случае. Часто, оккупирующие государства ссылаются на поддержку местного населения. Что мы можем наблюдать и в ситуации с так называемым референдумом в Крыму. Тем не менее, с юридической точки зрения, наличие соглашения между оккупационной властью и местными властями не могут лишать население оккупированной территории защиты международного гуманитарного права, о чем сказано в статье 46 Женевской конвенции IV. Население этих территорий также не может отказаться от этих прав, что сказано в статье 8 Женевской конвенции IV.
Таким образом, государство-оккупант несет ответственность за обеспечение общественного порядка и безопасности, а также благосостояния населения на оккупированной территории. Но в отличие от тех же культурных ценностей, СМИ и информация не пользуются специальной защитой в контексте прав и обязанностей оккупационных властей.
Тем не менее, некоторые другие нормы гуманитарного права могут затрагивать вопросы СМИ, среди которых обязанность защиты военнопленных от оскорблений и публичного любопытства (статья 13 Женевской конвенции III, статья 27 Женевской конвенции IV).
Свобода выражения мнения и информационный суверенитет
Как мы видим, международное право практически не содержит релевантной информации по вопросу концепта «информационной оккупации». Впервые это понятие стало известным в ходе обсуждения проекта Концепции информационной безопасности Украины во второй половине 2015 года. Основная цель этой концепции заключалась в том, чтобы предотвратить пропаганду, направленную на страну извне (из России). Минусом этого документа была сложность в формулировании определения пропаганды и риск установления ограничений на медиаконтент в законодательстве, а не его оценка на основе общих правил (например, запрет подстрекательства к ненависти и насилию).
Помимо пропаганды, информационная оккупация оказалась тесно связана и с понятием «информационного суверенитета», который также является новым (или вновь возрожденным) и не имеет широкого распространения. Он может быть определен как высшая власть государства в вопросах принятия решений и поддержания порядка в отношении передачи информации внутри государства и наличия равного и независимого права на создание, передачу и использование информации свободно, без любых внешних вмешательств.
Но и это понятие, не в последнюю очередь из-за спекуляций таких стран как Россия и Китай, поддалась критике международного сообщества. Без сомнений, суверенитет сохраняет важную роль в международном праве, поскольку на его концепции базируется, например, принцип невмешательства во внутренние дела других стран. Однако, на практике, в современном глобальном обществе ни одна страна не может действовать независимо от других. Попытка встроить эту концепцию в очень взаимосвязанное информационное пространство еще более сложна. Не отрицая права каждой страны самостоятельно определять свою собственную политику, в том числе относительно средств массовой информации, следует признать, что в обществах со свободой выражения мнения, это не должно ограничивать граждан в получении доступа к контенту из других стран (или распространении его в другие страны).
Таким образом, нет сомнений в том, что с учетом важности информации в современном обществе, оккупация информационного пространства может быть столь же важной или даже более важной, чем физическая оккупация территории. Использование термина «информационная оккупация» представляется оправданным для привлечения внимания к такому явлению. Тем не менее, не стоит им злоупотреблять в правовой сфере. Оккупация имеет определенное юридическое значение и критерии. В то же время, на информационное пространство эти критерии перенести нелегко. Более того, введение новой концепции, чьё значение с самого начала выглядит расплывчатым, несет риск того, что она может быть интерпретирована как позволяющая ограничивать свободу информации.
Статья подготовлена на основании Тематического обзора ситуации с правами человека в условиях оккупации «Крым без правил. Выпуск №4. Информационная оккупация».